Новости

Список

Пищевые

Лекарственные

Статьи

Фотоальбом

Термины

Литература

А. П. ШЕННИКОВ. Очерк о жизни и деятельности. 1888-1962.

3. ПЕРВЫЕ ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ. ИССЛЕДОВАНИЯ ЛУГОВ СИМБИРСКОЙ И ВОЛОГОДСКОЙ ГУБЕРНИЙ

    Надо ли говорить, что Александр Петрович Шенников — внук крестьянина и сын сельского учителя, выросший среди крестьян и их детей, — сразу и без колебаний понял и принял Октябрьскую социалистическую революцию. Он немедленно оценил безграничные возможности, открывшиеся для развития науки. Пламенный призыв корифея русской ботаники К. А. Тимирязева «Работать, работать, работать... С утра до вечера и с края до края страны», его призыв к «труженикам мышц и труженикам мысли» сомкнуться в общую армию, «Красную армию труда» Александр Петрович воспринял, как призыв своего сердца. Напряженность его работы еще более возросла. Одновременно он успевал работать в трех, четырех и более местах.
    Социалистическое хозяйство потребовало прежде всего учета количества и качества наличного земельного фонда, в том числе лугов. Поэтому в первые же годы советской власти, несмотря на многие трудности, связанные с гражданской войной и разрухой, начались экспедиционные исследования лугов и пастбищ. В короткое время они обогатили луговедение большим количеством новых материалов. Они были школой для массы молодых геоботаников, для подготовки которых в университетах и сельскохозяйственных институтах были созданы кафедры и курсы геоботаники и луговедения. Впоследствии А. П. Шенников писал: «Характернейшей чертой исследований этого периода, в связи о учетными задачами его, было выявление количества и продуктивности луговой площади различных типов и ее размещения. Это привело к расцвету геоботанической картографии кормовых угодий и геоботанического районирования» (А. П. Шенников. Луговедение, стр. 11).
    В первые годы после Октябрьской революции Александр Петрович продолжал преподавать в Петроградском лесном институте. Бестужевские курсы, где он преподавал с 1914 года, в 1918 году были влиты в Петроградский университет, и Александр Петрович вошел в число его преподавателей. Тогда же, в 1918 году, он выдержал магистерские экзамены и стал доцентом университета.
    Благодаря усилиям П. П. Елизарова, работы под Симбирском не прекращались ни во время Февральской и Октябрьской революций, ни в первые годы гражданской войны. После ликвидации земства изучение лугов Волжской поймы продолжалось по заданиям Губземотдела. Несмотря на большую педагогическую нагрузку и на возраставшие трудности, связанные с войной, Александр Петрович в каждый летний сезон находил возможность посещать симбирские стационары и руководить работой своих сотрудников. Летом 1918 года, когда Симбирск был временно захвачен белогвардейцами, члены экспедиции продолжали работу в соседних районах, оставшихся под контролем Красной Армии, и не раз подвергались смертельной опасности из-за прорывавшихся через линию фронта белогвардейских разъездов. Работу пришлось прервать только в 1921 году в связи с засухой и началом голода в Поволжье.
    Не удовлетворяясь этими работами, А. П. Шенников в 1918 году внес предложение об организации стационарных луговедческих исследований в районе Вологды, при Вологодском молочнохозяйственном институте и Вологодской областной опытной сельскохозяйственной станции. Эти работы были тогда же начаты под руководством Александра Петровича в районе поселков Молочное и Марфино и продолжались до 1929 года.
    В те же годы А. П. Шенников еще более расширил и свою педагогическую деятельность. Продолжая преподавать в Лесном институте и в университете, с 1919 по 1922 годы он был профессором кафедры ботаники Петроградского агрономического института в Детском Селе (ныне г. Пушкин) близ Петрограда, а с 1920 по 1924 годы — профессором и заведующим кафедрой луговедения и луговодства Вологодского молочнохозяйственного института.
    Таким образом, в тяжелейшие годы гражданской войны и послевоенной разрухи А. П. Шенников преподавал одновременно в четырех высших учебных заведениях и руководил стационарными исследованиями лугов в двух районах — под Симбирском и под Вологдой. Работа на Севере не ограничивалась стационарными исследованиями, предпринимались и экспедиции. Так, например, в 1922 году А. П. Шенников участвовал в обследовании лугов близ Архангельска.
    Работа в это трудное для нашей страны время требовала огромной выносливости, настойчивости, выдающихся организаторских способностей. При неизбежных в революционные годы многократных реорганизациях местных органов власти надо было непрерывно доказывать и отстаивать необходимость и актуальность работы. Нужно было постоянно добывать то помещения для работы, то товарные вагоны для перевозки оборудования, то, наконец, просто одежду и питание для сотрудников и для себя.
    Едва ли не наибольшую трудность составляли непрерывные разъезды между Петроградом, Симбирском и Вологдой в условиях полуразрушенного транспорта, голода и эпидемий. В Петрограде Александр Петрович часто ходил пешком за десяток километров из Лесного в центр города для получения пайка сушеной воблы, так как городской транспорт не работал. Живя один в своей промерзшей, нетопленной квартире в Лесном, он едва не умер от свирепствовавшего тогда эпидемического гриппа — «испанки». Один из друзей и сослуживцев по Лесному институту — В. П. Мальчевский, впоследствии умерший от голода во время блокады Ленинграда в Отечественную войну, — вынес тогда Александра Петровича в бессознательном состоянии из его квартиры и тащил на руках километра полтора до ближайшей больницы. Затем зимой 1921—1922 годов в Петрограде Александр Петрович перенес тяжелую дистрофию; но весной сумел добраться до Симбирска, где в то время голод уже прошел, и благодаря этому выжил.
    О жизни Александра Петровича в те годы в районе Симбирска очень выразительно пишет его друг, профессор Воронежского сельскохозяйственного института П. И. Подгорный, который тогда работал в той же местности агрономом: «Как сейчас вижу худощавого, очень подвижного и выносливого человека, неугомонного в работе энтузиаста, с приятным лицом, озаренным подкупающей улыбкой...» «Александр Петрович был удивительным оптимистом, хотя называл он себя «неунывающим меланхоликом». Он был крайне невзыскательным и очень скромным в своих притязаниях человеком. Меня всегда поражала удивительная способность его в любых условиях и с неизменным подъемом напряженно работать...» (Письмо П. И. Подгорного по поводу смерти А. П. Шенникова, 1962 г. Архив семьи А. П. Шенникова).
    Александр Петрович находил время для участия в научной и культурной жизни тех местностей, где ему приходилось работать. Он был членом Вологодского и почетным членом Симбирского краеведческих обществ, постоянно помогал лекциями и консультациями местным работникам сельского хозяйства, писал статьи и заметки по вопросам луговедения в местные журналы.
    Александр Петрович не только работал сам, но сумел увлечь своим энтузиазмом несколько коллективов сотрудников, что само по себе было крайне трудно в такие годы, когда далеко не все представители научной интеллигенции выдерживали трудности и сохраняли работоспособность. Из людей, работавших с ним в тот период, вышло затем немало крупных научных работников.
    В районе Симбирска начали свою научную деятельность под руководством А. П. Шенникова, кроме погибшего на фронте А. А. Горбовского, И. Д. Богдановская-Гиенэф, Е. П. Баратынская, В. М. Попова, В. И. Серпухова, Е. Е. Куликова, В. Ф. Фармаковская, Э. М. Линген, Т. М. Шиц, Е. В. Никитина, В. Н. Апраксин, В. Ф. Маталаева, М. Н. Савельева, 3. М. Коренавкина и другие.
В Вологодском молочнохозяйственном институте и на опытной станции работали выпускники Москозской сельскохозяйственной академии Е. А. Дояренко, Ф. Ю. Гельцер, Н. С. Голубцова, С. И. Синицын и выпускники петроградских высших учебных заведений В. Ф. Корякина, В. И. Чирков, Е. Я. Достойнова, А. С. Королева, М. М. Голубева, Р. П. Бологовская, К. Н. Игошина, Н. А. Асеева. На период летних работ туда приезжали по приглашению А. П. Шенникова академик С. П. Костычев, профессор О. А. Вальтер, преподаватели Петроградского университета и Лесного института М. П. Корсакова, М. Ф. Тильман, Е. С. Цветкова.
    Публикация материалов симбирских и вологодских исследований А. П. Шенникова была завершена, в основном, к 1930 году. С 1917 по 1930 годы Александр Петрович опубликовал более 30 работ, в том числе капитальную монографию «Волжские луга Средневолжской области» (Л., 1930). Эти работы А. П. Шенникова вошли в историю луговедения и геоботаники как образцы углубленного и всестороннего изучения луговой растительности. Помимо ценного фактического материала, они содержат ряд выводов и обобщений общенаучного характера.
    В работах этого периода выяснялись общие закономерности образования и развития пойменных лугов, характер влияния выпаса скота на луговую растительность, сезонные и многолетние изменения (динамика) луговой растительности и ряд других вопросов.
    В опубликованных в 1919—1930 годах работах о волжских лугах было обосновано разделение лугов в каждой из выделенных ранее зон поймы (приречная, центральная, притеррасная) на основании экологических признаков (глубины и продолжительности заливания полыми водами) на луга низкого, среднего и высокого уровней. Это расчленение пойменных лугов прочно вошло в луговедение и используется до настоящего времени.
    На примере волжских лугов А. П. Шенников раскрыл основные закономерности влияния зональных факторов на пойменные луга. Он показал, что при переходе от лугов прирусловой поймы к притеррасным лугам, от лугов низкого уровня к лугам высокого уровня, а также по мере продвижения от устья реки к ее истокам, в растительном покрове поймы усиливается роль зональных факторов, и в связи с этим в травостоях азональные луговые элементы постепенно сменяются зональными.
    При изучении семенного возобновления луговых трав были установлены: поражающая наблюдателя скудность его в естественных условиях, чрезвычайная бедность видового состава всходов и огромная их смертность, при этом выяснилось отрицательное влияние мохового покрова на семенное размножение луговых трав.
    Рядом опытов было показано, что мнение о вредности выпаса скота на лугах не всегда является правильным,— в известных случаях выпас может вести и к улучшению лугов. Положение о возможности улучшения лугов через правильно организованный выпас,— в настоящее время общепризнанное, — в то время было новым и имело большое значение для сельскохозяйственной практики. Было установлено, что растительный покров лугов, который наблюдатель видит в каждый данный момент, не является постоянным и неизменным, а непрерывно изменяется как от года к году, так и в течение каждого сезона (от весны до осени). При изучении годичных (от года к году) изменений лугов было выяснено, что наиболее устойчиво из года в год сохраняются флористический состав (набор видов растений), процентные соотношения между побегами злаков и разнотравья по численности и весу, и, наконец, направление изменений структуры травостоя от весны к осени. Наоборот, подвержены сильным изменениям различные формы фенологических явлений (сроки зацветания, плодоношения, отмирания и пр.), абсолютная численность и производительность (густота и масса), аспект (внешность) и явления семенного и вегетативного возобновления.
    При работах в районе Вологды было установлено, что весь период вегетации лугового сообщества северных лугов состоит из семи фенологических стадий (зимний период покоя—8-я стадия): 1) предвесенняя стадия, 2) стадия начала фенологической весны сообщества, 3) разгар весны, 4) конец весны — начало лета, 5) разгар лета (апогей фенологического развития), 6) конец лета, 7) фенологическая осень. Оказалось, что отдельные фенологические стадии луга могут настолько сильно отличаться друг от друга по внешности (своим аспектом), что при разовых посещениях в разное время вегетации один и тот же участок может быть ошибочно отнесен к различным ассоциациям. Этот вывод имел большое методическое значение для правильной организации луговедческих исследований.
    А. П. Шенников внес много нового в методику геоботанических исследований. Важнейшим его достижением в этой области было начало разработки методов экспериментальной геоботаники. А. П. Шенников, наряду с В. Н. Сукачевым, явился основоположником экспериментальной геоботаники в СССР.
    Уже с первых лет работы на луговых стационарах А. П. Шенников пришел к выводу, что одного пассивного наблюдения за луговой (и любой другой) растительностью, как бы долго оно ни продолжалось, недостаточно для разработки всесторонней теории растительного сообщества. Необходимы точный количественный учет и измерение факторов, определяющих существование растительного сообщества, что возможно лишь при использовании эксперимента.
    С программными докладами и статьями по этому вопросу А. П. Шенников начал выступать еще накануне Октябрьской революции. В 1921 году в статье «Фитоценология и опытное дело» он наметил три основных группы факторов, подлежащих экспериментальному изучению — свойства растения, внешняя среда, влияние растений друг на друга, и так определил последовательность изучения этих факторов: от изучения свойств самих растений — к влиянию на них среды в условиях отсутствия конкуренции и взаимовлияний растений друг на друга, и далее к изучению влияния растений друг на друга в условиях совместного произрастания их в фитоценозе. На Вологодской опытной станции он совместно со своими сотрудниками провел ряд превосходных экспериментов по изучению многих сторон жизни отдельных видов луговых трав и луговых сообществ, в том числе исследовал влияние на луговую растительность различных режимов выпаса и сенокошения, а также различных приемов улучшения лугов.
    Существенным новшеством в геоботанической методике был и так называемый метод фенологических спектров — разработанный А. П. Шенниковым новый метод графического изображения сезонных изменений растительного сообщества. Именно с помощью этого метода были выявлены упомянутые выше фенологические стадии развития луговых сообществ.
    Метод фенологических спектров, примененный А. П. Шенниковым для изучения луговой растительности, в дальнейшем был использован многими советскими и зарубежными авторами для исследования других типов растительности — лесной, болотной, пустынной. Работа о фенологических спектрах, впервые изданная в 1928 году в Вологде, была уже в начале 1930-х годов переведена на немецкий язык и издана в Германии и в Австрии.
    В целом, исследования лугов, проведенные под руководством А. П. Шенникова в первое десятилетие советской власти, сыграли весьма существенную роль в обосновании путей развития колхозного сельскохозяйственного производства и не потеряли своего народнохозяйственного значения до наших дней. На их основании были выработаны широко применяемые в наше время рекомендации по улучшению лугов (искусственный посев трав, борьба с луговыми сорняками и вредными травами, удобрение лугов и другие приемы), по устранению колебаний урожаев лугов, по организации выпаса скота на лугах и т. п.
    Большое практическое значение выполненных исследований вытекало из принципиальной установки А. П. Шенникова о том, что сама геоботаника, как наука о растительном покрове, возникла и развивается в результате сознательного стремления использовать научные ботанические знания для нужд народного хозяйства.

4. ПРОБЛЕМЫ ПЕРВЫХ ПЯТИЛЕТОК. ОБСЛЕДОВАНИЕ СЕВЕРНОГО КРАЯ. РЫБИНСКОЕ ВОДОХРАНИЛИЩЕ. «ЛУГОВАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ СССР» И «ЛУГОВЕДЕНИЕ»

    Во второй половине 1920-х годов и особенно в 1930-е годы перед геоботаникой были поставлены новые задачи. Восстановление народного хозяйства после разрухи и грандиозное строительство первых пятилеток потребовали выполнения научных исследований невиданного масштаба. Если раньше геоботанические исследования проводились только для решения частных задач сельского хозяйства и в отдельных районах, то теперь они потребовались для общей оценки и освоения громадных малонаселенных областей нашей страны. Геоботанические исследования вошли в обязательный комплекс изысканий при проектировании новых промышленных предприятий, железных дорог, гидроэлектростанций и т. д.
    На решение этих задач была, в значительной степени, направлена деятельность упомянутых выше вологодских учреждений, в которых работал А. П. Шенников. Но особенно расширился круг исследований, выполнявшихся под его руководством, после того, как он в 1925 году был приглашен на работу в Ленинградский ботанический сад (впоследствии — Ботанический институт имени В. Л. Комарова Академии наук СССР).
    А. П. Шенников стал сотрудником отдела геоботаники Ботанического института, организованного в 1922 году профессором Н. И. Кузнецовым. Вместе с Н. И. Кузнецовым Александр Петрович организовывал и развертывал работу этого нового учреждения. В дальнейшем А. П. Шенников заведывал отделениями лугов и пастбищ, стационарных исследований и другими подразделениями геоботанического отдела института.
    Силами сотрудников геоботанического отдела под общим руководством Александра Петровича были начаты многолетние экспедиционные и стационарные исследования растительности на территории Северного Края (нынешние Архангельская и Вологодская области и Коми АССР). Эти работы продолжались, в общей сложности, до 1937 года и составили основное содержание деятельности Александра Петровича в тот период.
    Была проделана огромная работа, о которой, к сожалению, пока далеко не все известно, так как часть материалов осталась неопубликованной. Экспедиции проводились на средства различных учреждений, московских и местных, и носили разные названия. Но основная цель работы была одна — сплошное обследование всей лесной зсны Северного Края в целях ее геоботанического картирования и районирования. Эту работу выполняло несколько групп сотрудников Ботанического института, при участии местных ботаников, под общим руководством А. П. Шенникова. В 1932 году он руководил Северной геоботанической экспедицией Академии наук СССР. В 1934 году — возглавлял геоботаническую часть Печорской комплексной экспедиции Академии наук.
    Александр Петрович лично участвовал в работе отдельных отрядов, хотя в некоторые годы он много времени тратил на поездки в Москву, Архангельск и другие города для решения организационных вопросов, а также для участия в некоторых других работах (см. ниже).
    Обо всех деталях личного участия Александра Петровича в северных экспедициях нет полных данных, однако известно, например, что в 1925 и 1927 годах он участвовал в изучении северодвинских лугов в районах Архангельска и Холмогор, посетил многие местности вдоль железной дороги Вологда — Архангельск; в 1926 году обследовал бассейн реки Ваги, пройдя его с юга на север от верховьев до Северной Двины; в 1929 году изучал луга долины реки Сысолы в Коми АССР; в 1932 году прошел несколько маршрутов в бассейне реки Онеги, по побережью Белого моря и в малонаселенной местности на междуречье Мезени и Пинеги; в 1933 году работал в районе Ухты, был на нижней Печоре; в 1936 и 1937 годах вел стационарное изучение лугов в пойме Северной Двины в районе Котласа.
    Отдельные отряды экспедиций работали нередко в трудных условиях, пробираясь на лодках по лесным рекам среди безлюдья и бездорожья, причем в то время такие экспедиции, в отличие от наших дней, еще не имели ни радиосвязи, ни снабжения с помощью самолетов и вертолетов. Из ухтинской поездки, особенно тяжелой и затянувшейся до поздней осени, Александр Петрович вернулся, болея цынгой.
    Сохранившиеся экспедиционные фотоснимки тех лет показывают прекрасную, но суровую и неприступную природу Северного Края: пустынные широкие реки со скалистыми обрывами, над которыми тянется бесконечная зубчатая кайма леса; верховья тех же рек — тихие, почти стоячие, среди низменных берегов болотистых водоразделов, где тайга подступает к самой реке, оставляя лишь узкую полоску луговой растительности вдоль воды.
    На этих снимках можно видеть и траву в рост человека на лугах Северодвинской поймы, и далекие силуэты гор Тиманского кряжа и Северного Урала.
    В освоении этого бесконечно богатого края, в создании таких крупных народнохозяйственных объектов, как Ухтинский нефтяной район, Северо-Печорская железная дорога и другие, есть немалая доля труда научных экспедиций конца 1920-х — начала 1930-х годов, которые, в основном, и подготовили первую общую научную характеристику всей этой территории, включая и геоботаническую ее оценку.
    Из участников этих экспедиций — главным образом университетских учеников Александра Петровича и затем сотрудников Ботанического института — вышло немало известных ученых-геоботаников, например, проф. А. А. Корчагин, К. Н. Игошина, Ф. В. Самбук, А. И. Лесков, А. М. Леонтьев, А. А. Дедов, А. И. Зубков, Н. И. Темноев, С. М. Тазьба, Е. А. Дояренко, Ю. П. Юдин, В. Н. Андреев, Л. Е. Родин, А. А. Шахов, Н. В. Дылис, 3. П. Савкина, В. Д. Александрова и др.
    Говоря о деятельности А. П. Шенникова по исследованию Северного Края в 1920 — 1930-х годах, необходимо упомянуть о его близкой дружбе и совместной работе с Иваном Александровичем Перфильевым — замечательным ученым-самоучкой, автором ряда ботанических исследований русского Севера и, вместе с тем, видным общественным деятелем Северного Края. Их дружба началась еще в годы работы Александра Петровича в Молочнохозяйственном институте. В период жизни И. А. Перфильева в Архангельске А. П. Шенников посылал к нему своих учеников для прохождения геоботанической практики в тундрах (это были А. А. Дедов, В. Н. Андреев, Ф. В. Самбук, Ю. П. Юдин, 3. П. Савкина и другие).

Северная геоботаническая экспедиция Ботанического института Академии наук СССР и Вологодской сельскохозяйственной опытной станции на пароходе. Слева направо: М. М. Голубева, Ф. В. Самбук, А. А. Корчагин, А. И. Лесков, А. П. Шенников. 1925 г.

    Наряду с этими исследованиями Севера Европейской части СССР, Александр Петрович в те годы находил время и для других работ, нередко тоже довольно значительных. Так, в 1935—1937 годах под его руководством были вновь обследованы волжские луга в районе Ульяновска и Куйбышева, что явилось завершением работ, прерванных в 1921 году. Александр Петрович в тот период неоднократно ездил туда. Под его руководством там работала значительная группа геоботаников — М. В. Марков (впоследствии профессор Казанского университета), В. М. Понятовская, Е. Е. Куликова, А. М. Семенова-Тяньшанская, О. С, Полянская, О. И. Гилянова, М. М. Голубева и другие.
    С 1933 года А. П. Шенников стал участвовать в работах комплексной Волжско-Камской экспедиции Академии наук СССР, развернувшей свои исследования в районах будущего строительства Рыбинского, Горьковского и Камского гидроузлов. До 1937 года он руководил геоботанической частью этой экспедиции, сотрудниками которой были Р. А. Дыдина, Е. Ф. Винниченко, Е. П. Матвеева, Е. М. Фомина, Л. В. Бахтин, Э. Благовещенский Б. С. Мальчевский, А. М. Леонтьев, А. С. Королева, А. А. Корчагин, О. И. Шалаева, Н. И. Темноев, С. М. Тазьба и другие. Производилось геоботаническое изучение территорий будущих водохранилищ и прилегающих к ним районов. Лично Александр Петрович обследовал луга на низменном междуречье Мологи и Шексны в районе будущего Рыбинского водохранилища.
    Тогда же, в 1930-е годы, Александр Петрович совершил еще несколько кратковременных поездок для ботанических исследований в различные области нашей страны — в Киргизию, на Северный Кавказ, в Крым, в Карелию.
    В эти же годы он продолжал преподавательскую деятельность в Лесном институте (до 1935 года) и в Ленинградском университете. В университете он впервые начал читать отдельный курс геоботаники.
    Новые задачи, поставленные перед геоботаникой, требовали пересмотра и усовершенствования сложившихся к тому времени теоретических основ и методов геоботанического исследования. Требовалось возможно быстрее пересмотреть с позиций диалектического материализма и дарвинизма весь теоретический багаж геоботаники, накопленный как у нас, так и за рубежом. Вместе с В. Н. Сукачевым, В. В. Алехиным, Л. Г. Раменским и другими ведущими геоботаниками Советского Союза А. П. Шенников взялся за очищение советской геоботаники от идеалистических и метафизических наслоений. Он выступил на страницах ботанических журналов с рядом статей по вопросам методологии геоботаники, принял активное участие в теоретических дискуссиях по вопросам «Что такое геоботаника», «Что такое фитоценоз», «Основные установки и пути развития советской экологии» и другим, отстаивая дарвинистический подход к геоботаническим проблемам и стремясь решить их с позиций диалектического материализма.
    Выступления А. П. Шенникова во многом помогли преодолеть ошибочные представления некоторых ученых, отождествлявших закономерности растительных сообществ (фитоценозов) с закономерностями развития человеческого общества, выдвигавших представление о растительных ассоциациях как сверхорганизмах или, наоборот, как о механической смеси не связанных между собою видов растений. Большую роль в становлении советской геоботаники сыграл обстоятельный обзор развития теоретической геоботаники за 20 лет советской власти, выполненный А. П. Шенниковым в 1937 году.
    Большое значение имели выступления А. П. Шенникова в этот период по вопросам геоботанического районирования. Он отстаивал принцип геоботанического районирования по признакам самой растительности, отграничивая тем самым геоботаническое районирование от других видов физико-географического районирования (геоморфологического, гидрологического, ландшафтного и других). В то же время он подчеркивал взаимосвязь между различными видами физико-географического районирования и геоботаническим районированием, считая последнее лишь составной частью общего природно-географического районирования.
    В статье «Принципы геоботанического районирования» (1938) и ряде других работ А. П. Щенников разработал систему единиц разного ранга для геоботанического районирования растительности всего Советского Союза, а также выполнил самое районирование лесного Севера СССР. После дискуссионного обсуждения система единиц геоботанического районирования, предложенная А. П. Шенниковым, как и самый порядок районирования, в основных положениях были приняты для всего коллективного труда Ботанического института АН СССР по геоботаническому районированию всей территории Советского Союза.
    А. П. Шенников приложил много усилий и к разработке другой важнейшей проблемы геоботаники — проблемы классификации растительности. Без разрешения этой проблемы немыслимо было вести на вполне научной основе изучение растительности Советского Союза на громадных территориях, чрезвычайно разнообразных по характеру флоры и по особенностям физико-географических условий местообитаний растений. Как и в вопросах районирования, при построении классификационной схемы растительности Александр Петрович настаивал на принципе классификации растительности по признакам самой растительности, а не по типам местоположений, как было принято ранее. Он уточнил объем классификационных единиц разного ранга и предложил подробную классификационную систему луговой растительности. В статье «Принципы ботанической классификации лугов» (1935), а также в монографиях «Луговая растительность СССР» (1938) и «Луговедение» (1941), он настолько убедительно показал достоинства классификации растительности по ее собственным признакам («фитоценологической классификации»), что этот принцип классификации стал наиболее популярным в геоботанических кругах и применяется в настоящее время для классификации не только луговой, но и других типов растительности.
    В те же годы А. П. Шенников доказал неправильность конвергентных и циклических схем эволюции растительности, распространенных в геоботанической литературе того времени, настаивал на необходимости тщательного изучения взаимоотношений между растениями, как главного фактора, определяющего дарвиновский подход к познанию растительности, указал на необходимость монографического изучения таксономических единиц растительности и разработал методику такого изучения.
    Совместно с В. В. Алехиным, Б. Н. Городковым, Р. В. Баландиным, Р. А. Еленевским, А. В. Прозоровским, Е. М. Лавренко, С. Я. Соколовым, Г. И. Ануфриевым, И. Д. Богдановской-Гиенэф, Ю. Д. Цинзерлингом, Е. А. Галкиной и рядом других геоботаников А. П. Шенников тщательно обобщил опыт геоботанических исследований в СССР за послеоктябрьский период и разработал новые положения общей методики геоботанических исследований, а также весьма обстоятельную программу экспедиционного (маршрутного), экспериментального и камерального изучения луговой растительности. Разработка этих вопросов завершилась изданием в 1938 году коллективного труда «Методика полевых геоботанических исследований», до сих пор остающегося наиболее полным руководством по таким исследованиям. А. П. Шенникову принадлежат в этом руководстве главы о маршрутном геоботаническом исследовании и методике исследования лугов и луговых пастбищ.
    К концу 1930-х годов А. П. Шенниковым были опубликованы основные материалы геоботанических исследований Северного Края. Впервые было дако дробное геоботаническое районирование края с описанием специфики каждого района в отношении лесной, луговой и болотной растительности, а также составлены карты геоботанического районирования. Эти публикации до наших дней являются наиболее полным источником сведений о растительном покрове лесного Севера Европейской части СССР.
    Итогом многолетних исследований луговой растительности явились два капитальных труда: «Луговая растительность СССР» (1938) и «Луговедение» (1941). По определению одного из видных советских луговедов профессора Т. А. Работнова, эти работы до сих пор являются непревзойденными, лучшими в мировой литературе сводками по луговой растительности. Первая из них представляет собой первый сводный обобщающий обзор луговой растительности всего Советского Союза (в границах 1939 года) с выяснением географических закономерностей ее распределения и генезиса. Вторая является единственным в своем роде университетским учебником по частному разделу геоботаники. Значение этих работ трудно переоценить. До сих пор они являются настольными книгами советских геоботаников, по ним обучаются новые поколения луговедов.
    Значение работ А. П. Шеиникова к этому времени настолько возросло, что Александра Петровича стали считать не только одним из создателей советского луговедения (главой так называемого ленинградского лугового направления), но и лидером ленинградской школы геоботаников. В Ленинградском университете Александр Петрович с 1930 года стал профессором, а в 1935 году ему без защиты диссертации, по совокупности опубликованных научных работ, была присуждена ученая степень доктора биологических наук. Работы А. П. Шенникова уже в конце 1920-х годов стали известны за рубежом. У Александра Петровича завязались научные связи с немецкими, австрийскими, американскими, финскими, швейцарскими ботаниками.

5. ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ. БИОЛОГИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ «БОРОК». ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ЛУГОВЕДЕНИЕ. «ЭКОЛОГИЯ РАСТЕНИЙ»

    С 1938 года начался новый этап деятельности А. П. Шенникова, связанный с работой на биологической станции «Борок».
    Усадьба Борок, находящаяся в Некоузском районе Ярославской области, на левом берегу Волги, до революции принадлежала известному ученому и революционеру-народовольцу, почетному академику Николаю Александровичу Морозову (умер в 1946 году). После Октябрьской революции специальным декретом Совнаркома за подписью В. И. Ленина эта усадьба была оставлена Н. А. Морозову в пожизненное пользование, а он передал большую часть усадьбы Академии наук СССР для организации научных исследований.
    Тогдашнее руководство Академии не сразу нашло правильные пути использования этой усадьбы. Первоначально там был устроен дом отдыха для служащих Академии. А. П. Шенников во время обследования территории будущего Рыбинского водохранилища ознакомился с окрестностями Борка и нашел эту местность очень удобной для организации стационарных исследований, связанных с предстоявшим созданием водохранилища.
    Рыбинское водохранилище должно было стать первым крупным водохранилищем в СССР. В связи с этим возникало много биологических и, в частности, ботанических, а также и сельскохозяйственных проблем: надо было выяснить, как повлияет создание водохранилища на природные условия окружающей местности, как будет изменяться растительность в его прибрежной зоне и каким образом возместить потерю сенокосов, пастбищ и других сельскохозяйственных угодий, оказавшихся на территории водохранилища. Борок, расположенный недалеко от Волги на возвышенной береговой террасе, должен был оказаться на берегу Волжского отрога будущего водохранилища. Здесь на небольшой территории можно было проследить все разновидности полностью или частично затопляемых и подтопляемых земель с разнообразной растительностью.
    Александр Петрович предложил президенту Академии В. Л. Комарову и Н. А. Морозову организовать в Борке биологическую станцию Академии наук. Летом 1938 года там были начаты ботанические исследования силами сотрудников Ботанического института. Затем там была создана база Академии наук, в дальнейшем преобразованная в биологическую станцию, где, наряду с ленинградскими ботаниками, стали работать также биологи других специальностей из московских институтов Академии.
    Заполнение водохранилища началось весной 1941 года. Исследования, начатые за три года до этого, позволили получить исчерпывающие данные о состоянии местности до затопления.
    Одновременно с работами, связанными с водохранилищем, Александр Петрович заложил в Борке обширные питомники для экспериментальных геоботанических исследований и развернул там работу, явившуюся продолжением и развитием опытов, начатых еще в 1920-е годы под Вологдой.
    В эти годы в Борке работали с А. П. Шенниковым сотрудники Ботанического института, в том числе профессора А. Н. Данилов и И. Е. Знаменский, а также Л. А. Знаменская, А. В. Прозоровский, В. Д. Лопатин, Н. Н. Цингер, В. М. Понятовская и другие.
    Отечественная война застала Александра Петровича с женой и сыном в Борке. Там же находилась группа ленинградских ботаников и зоологов из Москвы. Из этих людей, к которым затем присоединилось еще несколько эвакуированных из Ленинграда и Москвы биологов разных специальностей, образовался коллектив биологической станции, работавшей в Борке в течение всей войны и в первые послевоенные годы.
    Станция выполнила намеченные наблюдения над природой Рыбинского водохранилища, которое заполнялось постепенно, с 1941 до начала 1950-х годов. Ботаническая группа станции во главе с А. П. Шенниковым детально исследовала влияние постепенного поднятия уровня воды на растительность прибрежных районов, проследила процесс зарастания мелководных частей водохранилища водными растениями. Были даны первые рекомендации по хозяйственному использованию мелководных и заболоченных территорий, — например, подобраны виды высокоурожайных кормовых растений, хорошо переносящие специфический режим периодически затопляемой прибрежной зоны. Все эти результаты имели большое практическое значение для дальнейшего строительства крупных водохранилищ в нашей стране. Непрерывно продолжались и экспериментальные исследования на питомниках.
    В военные годы, особенно в зимние периоды, работать в Борке было нелегко. Люди, неожиданно застигнутые там войной и отрезанные от Ленинграда, оказались без многих необходимых вещей, даже без зимней одежды. Жили и работали в случайных, неприспособленных, холодных помещениях. Борок, расположенный в нескольких десятках километров от ближайших железнодорожных станций, был в то время связан с ними только проселочными дорогами, которые в непогоду становились непроезжими. На биологической станции не было ни автомашин, ни телефона, надо было ходить пешком за 5 километров на почту, за 7 километров в поликлинику, за 30 километров в районный центр (пос. Некоуз). Все время происходили перебои со снабжением. Сотрудники станции и члены их семей заготовляли себе в лесу дрова, сажали и копали картошку на своих огородах. Все тяжелые работы на питомниках — перекопку делянок, починку изгородей и пр. — Александр Петрович, за недостатком технического персонала на станции, производил в значительной степени своими руками.
    Сотрудники станции помогали убирать урожай в соседних колхозах, которым, в связи с недостатком людей, тоже приходилось нелегко. Александр Петрович создал в нескольких колхозах питомники кормовых трав специально для прибрежных районов водохранилища. При местной больнице он организовал питомник лекарственных растений.
    Осенью 1941 года, когда фронт был близко, фашистская авиация бомбила и обстреливала железную дорогу и окрестные селения. Однажды подвергся пулеметному обстрелу и Борок.
    Из ботаников, работавших в Борке в военные годы с А. П. Шенниковым, можно назвать И. Е. Знаменского (умер в Борке в 1943 году), Л. А. Знаменскую, В, М. Понятовскую, Р. А. Дыдину, Е. Ф. Винниченко, А. В. Калинину.
    Не намного легче, чем в годы гражданской войны, были неоднократные поездки Александра Петровича по служебным делам в Москву и в Казань, где в то время находилось руководство биологических институтов Академии наук. Тем не менее, в 1944 году Александр Петрович находил возможным, наряду с работами в Борке, руководить геоботаническими исследованиями в Институте кормов в пос. Качалкино под Москвой.
    Из блокированного Ленинграда приходили сообщения о гибели десятков родных, друзей и сослуживцев. Погибла большая часть талантливейших учеников Александра Петровича, его спутников по северным экспедициям 1920-х годов. Дом, где жил до войны Александр Петрович, был занят и перестроен воинской частью.
    В период блокады Ленинграда большая часть библиотеки и личного архива ученого бесследно пропала.
    В конце 1944 года Александр Петрович, не прекращая работы в Борке, вернулся на постоянное жительство в Ленинград и возобновил преподавание в университете, где стал заведующим кафедрой геоботаники.
    Работы А. П. Шенникова и его сотрудников в Борке продолжались до 1951 года, причем в последние годы он был директором станции. В эти годы, в числе сотрудников Александра Петровича, там работали A. М. Леонтьев, В. М. Катанская, В. Д. Лопатин, преподаватель Ярославского педагогического института B. К. Богачев, ряд аспирантов и студентов Ленинградского университета — учеников Александра Петровича.
    В дальнейшем, в связи с окончанием заполнения водохранилища и стабилизацией его водного режима, станция была реорганизована в ныне существующий Институт биологии внутренних вод Академии наук СССР, с преимущественно гидробиологической тематикой.
    Наряду с исследованием специальных вопросов, связанных с водохранилищем, борковский период деятельности А. П. Шенникова характеризуется широким развертыванием экспериментальных геоботанических исследований, которые, как уже сказано, были продолжением вологодских работ.
    В Борке были развернуты большие работы по изучению взаимоотношений между растениями в сообществах. Было заложено несколько питомников с искусственными сообществами луговых трав. В качестве компонентов изучалось более 500 видов луговых растений. Были проведены эксперименты с пересадкой дернин из одного естественного растительного сообщества в другое, изучались взаимоотношения злаков с бобовыми.
    Исследования, связанные с Рыбинским водохранилищем, также явились вкладом в экспериментальную геоботанику, ибо само создание водохранилища использовалось как грандиозный эксперимент, поставленный человеком над природой.
    Один из интереснейших выводов, сделанный на основании экспериментальных работ в Борке, заключался в том, что экологический (возможный) ареал вида — возможные географические и топографические пределы его распространения — шире его биоценотического (фактического) ареала. Так, например, оказалось, что ксерофильный (засухоустойчивый) злак типчак произрастает в естественных условиях на сухих местах не потому, что ему необходима большая сухость почвы, а потому, что столь сухие почвы не могут быть заняты мезофильными растениями, требующими большей влажности почвы. Выяснилось, что если искусственно помещать типчак в условиях различного увлажнения почвы, то наиболее успешно он развивается именно на влажных местообитаниях. В естественных же условиях типчак не встречается на таких местах только потому, что его вытесняют оттуда быстрорастущие мезофиты (типчак растет медленно). Следовательно, луговые ксерофиты, подобные типчаку, — не «сухолюбы», а скорее «сухотерпцы». В настоящее время это положение общепризнано. Аналогичные взаимоотношения обнаружены не только среди луговых, но и среди многих древесных и кустарниковых растений.
Интересно применение при экспериментальных геоботанических исследованиях метода фитометров, который был использован А. П. Шенниковым впервые еще в 1935 году на луговом стационаре близ Ульяновска, а затем применялся неоднократно. Сущность метода заключается в том, что измерение влияния факторов внешней среды на растения производится с помощью самих растений. Растения искусственно помещаются в условия, различающиеся а отношении какого-либо одного фактора, например, влажности почвы, при равенстве прочих факторов. Мерой влияния комплекса факторов на растение является изменение самого растения (различия в росте, строении и т. д.). В Борке, например, ящики с землей, в которых выращивались определенные виды растений, погружались на разную глубину в воду у берега пруда, и таким путем еще до начала заполнения водохранилища было выяснено его предстоящее влияние на некоторые виды растений.
    Итогом экспериментального изучения взаимоотношений растений и окружающей среды явился опубликованный в 1950 году университетский учебник «Экология растений», в котором очень ярко отразился взгляд А. П. Шенникова на экологию как основу для понимания закономерностей жизни растительных сообществ. В этом учебнике он писал: «Геоботаника или учение о закономерностях растительного покрова земли целиком основывается на изучении отношений между растениями и средой. В нашем курсе экология рассматривается, как необходимое для геоботаники основание» (А. П. Шенников. Экология растений, М., 1950, стр. 14.).

Титульные листы книги «Экология растений», переведенной с русского на польский и китайский языки.